Тихая позвякивающая мелодия наполнила комнату. Словно тоненькая-тоненькая струйка лесного ручейка переливалась не через камушек даже, а через прутик палый, через травинку...
     Мастерица как будто перекатывала пальцы через коклюшки, причем очень быстро и проворно. На моих глазах рождалось белопенное вологодское кружево. Плела его Вера Дмитриевна Веселова — заслуженный художник РСФСР, лауреат Государственной премии имени И. Е. Репина, автор кружевных скатертей «Ладьи», «Птицы-небылицы», легких прозрачных косынок, элегантных блузок, представлявших искусство вологодских кружевниц на многих всемирных выставках и украшающих ныне музеи страны.
     С раннего детства вертелась будущая мастерица возле матери и бабушки — потомственных кубеноозерских кружевниц, не переставая удивляться столь чудному и столь занятному для детского разума искусству. Беспорядочное на первый взгляд перебирание коклюшек имело, оказывается, определенный порядок. Как и перемещение булавок. Этот порядок и творил то самое чудо, превращая нитки в затейливое кружево, похожее на рисунки, что бывают на стекле в сильные морозы.
Кубеноозерье на Вологодчине крепко держало кружевной промысел. Наверное, потому, что села Кубенское и Устье на противоположном берегу во все времена славились шумными ярмарками, где кружево было не последним товаром. У мастериц каждого прилегающего к озеру района оно имело свое отличие. У кадниковских, например, кружево отличалось толстой рельефной сканью, у кубенских — размашистостью растительного орнамента, а устьянские славились своей миниатюрностью.
     Верочка рано взяла в руки коклюшки. Еще до поступления девочки в школу безукоризненно сплетенную ею овальную нашивку мама вместе со своими сдала в артель.
— А двенадцати лет меня отвезли в Вологду, в кружевную школу, — вспоминала Вера Дмитриевна. — Там два года училась. На втором году отец послал ко мне младшую сестру. Она шла пешком двадцать два километра, чтобы сказать, что умерла мама. Так в тринадцать лет я стала взрослой, стала зарабатывать на жизнь плетением кружев.
Ловко поворачивая свой кутуз на пальцах-козликах (так по-прежнему она зовет валик, набитый сеном), Вера Дмитриевна переставляет латунную булавку, вытягивает крючком петлю, сцепляя края вилюшки. Под стеклянный звон еловых, отполированных до блеска коклюшек, мы продолжаем беседу.
     — Вот, смотрите, — удовлетворяет мой интерес мастерица, — одна пара коклюшек — ходовая. Она ходит, как уток в ткацком станке. А эти четыре пары — долевые. Важно положить их в нужном порядке, не перепутать. А в центре, видите, на двух коклюшках нитки потолще. Это скань для рельефа. А рисунок складываем из полотнянки, которую обычно называют вилюшкой, плетешков, сетки и разных насновок бородавчатых или семечковых, из которых плетем звездочки или розетки.
Слушая мастерицу, я думала, что вологодское кружево — это зеркало природы, ибо пальцы кружевниц чаще всего наводят много растительных узоров. Вот названия лишь некоторых из них, употребляемых Веселовой: «пава за павой», «трилистники», «березки», «дубовый лист», «сосновый бор», «огурчики», «вороньи глаза», «бараньи рожки», «разводы травчатые», «протекает речка»... В названиях этих слышится дыхание природы, то, что дорого людям, не сиюминутно, а вечно. Стало быть, кружево не просто произведение народного искусства. Это перепев того, что дает человеку природа. Не зря же говорили, что красота в природе рождается и руками сотворяется.
Руки Веры Дмитриевны мелькали будто сами по себе, нити трепетали, а мелодичный перестук коклюшек настраивал на веселый лад.

     — Может быть, читали сказки Елены Триновой — ленинградской сказительницы? Так вот, есть у нее сказка, как царь Петр в заморские страны ездил, прикидывал, где чему хорошему поучиться. Однажды заморский король, показывая ему всякие диковины, похвалился красивой кружевной скатертью. Вот, мол, какие мастерицы в моем королевстве имеются! А царь Петр посмотрел на скатерть и засмеялся:
     — Где же ты в своей стране видел березки да ромашки? Это русское кружево из моей страны.
     Король потребовал к себе купцов, а те и признались, что кружево не своих мастериц дело, а у русских кружевниц куплено.

— А теперь расскажу, как эта сказка повторилась в моей жизни, — загадочно улыбнулась Вера Дмитриевна. — По заказу Ленинградского Дома моделей выполнила я однажды черную блузу с высокими манжетами. По широким рукавам положила ромашки, переплела их трилистниками и такой же рисунок сделала на груди. Говорили, что купил эту блузу какой-то иностранец.
     Вскоре приехал в «Снежинку» представитель министерства из Москвы. Осмотрел производство и выразил недовольство, что мало увидел интересных вещей для женщин, что, мол, вот в Англии на каком-то приеме он видел на даме черную кружевную блузу, сделанную под вологодское кружево. Вот научиться бы вам такому мастерству!
     — Принесла я ему альбом фотографий наших изделий, открываю фото черной блузы и спрашиваю:
     — Может быть, эту блузу вы видели?
     — Точно эту! — в удивлении воскликнул гость. Вера Дмитриевна, вспоминая этот случай, звонко смеялась. И так много было в ней живости, озорного блеска в глазах, обаяния, что не хотелось верить, что мастерице за шестьдесят. Казалось, передо мною стояла невысокая, чуть поседевшая, с короткой стрижкой девчушка.
     — А знаете, откуда пошло вологодское кружево?
     И хотя я кое-что знала из книг Софьи Александровны Давыдовой, которая по совету Владимира Васильевича Стасова занималась изучением истории кружевоплетения в России, но немало новых деталей почерпнула и из рассказов Веселовой.
Впервые о русских кружевах упоминается в Ипатьевской летописи 1252 года. И названы они там златыми. Ими был обшит кожух князя Даниила Галицкого. Позже описания встречаются во многих исторических документах. Способов их изготовления было множество: кованое, плетеное, шитое, пряденое, волоченое, низанное и саженное жемчугом. Кружевоплетение называлось у нас в старину «женским замышлением», а кружевницы — плетеями.
     Самыми распространенными в России были русское сколочное кружево, сцепной манер и численное (мерное) кружево.
     Название «сколочное» произошло от сколка — точечного рисунка, который заправлялся на подушке, похожей на диванный валик. Там, где линии узора пересекались, на сколке делали дырочку. Кружевницы втыкали туда металлические булавки, одновременно скрещивая нити, перекладывая коклюшки друг через друга. Булавки по мере надобности вынимали и втыкали в следующие гнезда. Так выплетался узор и мелкая сетка фона. Сцепное кружево в старину называли еще немецким. По-видимому, оно появилось в России под влиянием западноевропейских образцов. Но русские мастерицы обогатили его самобытными национальными мотивами. В старинном сцепном кружеве есть и птицы-павы и традиционное вечное древо жизни. Численное (мерное) кружево мастерицы плели, отсчитывая одинаковое число переплетов, и в нем бесконечно повторялся один и тот же узор.
История сохранила нам имя женщины, которая в начале прошлого века первой в Вологде начала плетение кружев коклюшками. Это была Анфия Федоровна Брянцева. Основным элементом своих кружев она избрала плавно изгибающуюся тесьму — вилюшку, которая на протяжении всего изделия не прерывалась и не перекрещивалась. С помощью такой тесьмы Брянцева разработала основы вилюшечного плавного напевного узора, чем-то похожего на северные песни.
     Мастерица плела из льняных и хлопчатобумажных ниток длинные женские тальмы — накидки без рукавов, вошедшие тогда в моду, косынки, шарфы, покрывала... С десяти лет ей стала помогать и дочь Соня, которая вскоре уже не уступала матери в искусстве плетения кружев. Появились и ученики. Особенно много желающих овладеть мастерством кружевоплетения приезжало из соседних с Вологдой деревень. Крестьянских детей Брянцевы учили бесплатно, для остальных же была установлена небольшая плата. По некоторым данным, за несколько лет у Брянцевых побывало не менее восьмисот учеников.
Анфия Федоровна и Софья Петровна обучали не просто  кружевоплетению, а именно своей вологодской манере, которая и превратила Вологодчину в один из самых знаменитых и самобытных центров не только российского, но и мирового кружевоплетения. «Пример этот единственный в летописи кружевного дела, заслуживающий самого большого внимания, тем более что преподавание плетения кружев предлагалось так бескорыстно лицами, сильно и постоянно нуждавшимися в средствах к существованию», — отмечала Давыдова.
     Теперь в Вологде мало кто помнит о подвижничестве Брянцевых. Но начатое ими дело продолжается. Именно благодаря Брянцевым кружевной промысел в вологодском крае с 1880 по 1912 год вырос в тридцать раз. Первую артель на Вологодчине создали в девятнадцатом году. А перед войной кружевной союз насчитывал уже свыше сорока тысяч мастеров. Преданность ремеслу и любовь к своему делу были настолько велики, что и во время войны в вологодских деревнях не замирал промысел.
     В краеведческом музее Вологды хранится пожелтевший листок бумаги военной поры. Это письмо матери сыну на фронт: «Ты спрашиваешь, плетем ли мы кружева. Плетем, сынок, и без хлеба, и без керосина. Когда света нет — и при луне плетем. Коклюшки звенят, значит, живем».
— Жаль, что после войны закрыли промкооперацию, — говорит Вера Дмитриевна. — До сих пор помню последнюю выставку народных промыслов промкооперации в Москве в пятидесятых годах. Это был расцвет промыслов. Больше уж собрать такой выставки не смогли ни разу. А как передали нас Министерству легкой промышленности, все пошло по принуждению, по жесткому плану.
«План нас измучил», — говорили кружевницы в производственном объединении «Снежинка», где мне довелось побывать. Для вологодских мастериц выстроили новое производственное здание на окраине города. Но в огромных залах-цехах с пластиковыми полами мало кружевниц. Звон их коклюшек гаснет в пугающей пустоте. В объединении насчитывается теперь только шесть тысяч мастериц, и большинство из них — надомницы Кубеноозерья. Скорее всего потому, что плетение кружев строго регламентировано. На изготовление кружевного жилета, к примеру, положено 230 часов. Но ведь это творческий процесс, ручная работа, и потому бывают дни, признавались мастерицы, когда работается бойко, а бывает, что и глаза не смотрят и руки какие-то не свои. Но, чтобы выполнить нормы, мастерицы норовят и прийти пораньше, и уйти домой попозже. А под конец месяца некоторые работают даже ночами. Девушки, у которых нет усидчивости и терпения, бросают промысел.
киришское (Захожское кружево) (275x277, 27Kb)— Не случайно теперь все больше захожским кружевом стали интересоваться, — отметила Вера Дмитриевна. — И пишут о нем больше, и в музеях его показывают чаще. Это оттого, что в Захожье плетут кружево в деревнях — без плана, но зато по интересу. А ведь захожское кружево от нас пошло!
      Действительно, это еще Давыдова отмечала, что вологодские каменщики уезжали за большие болота под Кириши строить храмы, а их жены продолжали там кружевничество.
     — Кружевниц там теперь по пальцам перечесть можно, — продолжала Вера Дмитриевна, — и кружево тамошнее считается уникальнее вологодского, хотя и мало чем отличается от нашего, разве что полотнянка реже.
Азалия (520x390, 87Kb)
Вера Дмитриевна прервала плетение и разложила на столе рисунки и сколки своих кружев, подробно рассказывая, как у нее возникал тот или другой сюжет.
     Я уже знала, что любимый прием Веселовой — прямоугольник, расчлененный на клетки, с розетками или фигурами внутри, с ажурной серединой или сплошь покрытой орнаментом. В свои композиции она любит вводить растительные сюжеты.
     Праздничный хоровод даров северной природы мастерица воплотила в рисунке скатерти «Угощаю рябиной». Сюжет ей помогла создать дочь Надежда, которая окончила в Москве Художественно-промышленное училище имени Калинина и работает теперь в творческой лаборатории «Снежинки».

— А вот этот рисунок от скатерти «Птицы-небылицы». — Веселова положила на стол фрагмент виртуозного рисунка волшебной птицы. — Как ведь было, — объясняла она свою задумку, — сначала я в квадраты зверей посадила. Посмотрела, посмотрела и решила — грубовато и как-то сердито. Дай, думаю, птиц посажу. А взяла их со старинных прялок и вышивок. Там много всяких диковинных птиц — и сирин, и пав, и фениксов. Двух птиц сама придумала. Вот на скатерти и нет ни одной одинаковой. А выставочный экземпляр этой скатерти плели у нас в «Снежинке» тридцать кружевниц, по восемь-десять пар коклюшек у каждой было...
     Скатерть, о которой рассказывала Веселова, увидела я позже в краеведческом музее. Долго не могла оторвать от нее взгляд. Так все в ней было гармонично и радостно — и тонкая прозрачная кайма, и мощная сдвоенная вилюшка, и фантастические птицы, симметрично расположенные в квадратах. На это произведение искусства хотелось смотреть бесконечно.
     А во время нашей встречи показала мне Вера Дмитриевна и рисунки своих знаменитых косынок. Легких, прозрачных, где главную изобразительную роль играла кайма по краю. Особого эффекта мастерица добилась, применив парную технику плетения в сочетании со сцепным кружевом.

Коклюшек тихий звон
     По рисункам, созданным Верой Дмитриевной Веселовой, еще долго будут плести мастерицы «Снежинки» знаменитые вологодские кружева.
     — У меня нет законченного художественного образования, — глядя на свои рисунки, скромно и тихо, как бы извиняясь, говорила Вера Дмитриевна. — Только своим трудом я смогла заслужить звание художника.
      Что может быть выше такого признания?..
                                                                                                                                                                                                                                      Е. Фролова
                                                                                                                                                                                                                                                  1990 г.

Городецкая роспись — русский народный художественный промысел. Существует с середины XIX века в районе города Городец. Яркая, лаконичная городецкая роспись (жанровые сцены, фигурки коней, петухов, цветочные узоры), выполненная свободным мазком с белой и черной графической обводкой, украшала прялки, мебель, ставни, двери.

Городецкая роспись держит свое начало от резных городецких прялок, имевших свою особенность: гребень и донце. Для украшения донец городецкие мастера пользовались своеобразной техникой — инкрустацией: фигуры вырезались из дерева другой породы и вставлялись в соответствующее по форме углубление. Вставки, сделанные из темного мореного дуба, рельефно выделяются на светлой поверхности донца. Таким образом, располагая всего двумя оттенками дерева и несложным инструментом, народные умельцы превращали поверхность доски донца в настоящую картину.
Позже мастера для изобразительного богатства стали применять подкраску, яркое сочетание желтого цвета с темным дубом, добавление синего, зеленого, красного цветов делало донце еще более нарядным и красочным.

Необходимость увеличить производство прядильных донец натолкнуло мастеров на мысль упростить технику декоративного оформления. Со второй половины XIX века сложная и трудоемкая техника инкрустации стала заменяться просто резьбой с подкраской, а с 1870-х годов на Городецких донцах преобладает живописная манера украшения.
В нижегородских росписях можно различить два типа — павловские и городецкие росписи, которыми украшали сундуки, дуги, сани, детскую мебель, донца для прялок и многие мелкие предметы обихода. Городецкий стиль отличается прежде всего содержательностью. В росписях основное впечатление дают жанровые сцены. Все эти изображения условны по характеру, очень вольны и декоративны по форме, а иногда граничат с шаржем. Это — быт крестьянства, купечества, пышный парад костюмов. Значительное место занимают цветочные мотивы — пышные «розаны», писанные широко и декоративно. Рядом с жанровыми реалистическими мотивами в городецких росписях живут и идеализированные, декоративные образы птиц и животных.
Встречаются экзотические львы и барсы. Особенно часто изображение горячего, сильного коня или петуха в гордой, воинственной позе. Чаще всего это парные изображения, геральдически обращенные друг к другу. Городецкие мастера росписи любят цветы. Они всюду разбросаны на поле росписей веселыми гирляндами и букетами. Там, где позволяет сюжет, мастера охотно пользуются мотивом пышного занавеса, подхваченного шнуром с кистями. Декоративность мотивов подчеркивается декоративностью цвета и приемов. Любимые фоны — ярко-зеленый или напряженный красный, глубокий синий, иногда черный, на котором особенно сочно расплескивается многоцветие Городецкого колорита.

Роспись ведется кистью, без предварительного рисунка, свободным и сочным ударом. Он очень разнообразен — от широкого мазка до тончайшей линии и виртуозного штриха. Работа мастера быстра и экономна. Поэтому она очень обобщена, проста по приемам, свободна в движении кисти.

Хохлома — старинный русский народный промысел, родившийся в XVII веке в округе Нижнего Новгорода.
Хохлома представляет собой декоративную роспись деревянной посуды и мебели, выполненную красным, зеленым и чёрным тонами по золотистому фону. На дерево при выполнении росписи наносится не золотой, а серебристый оловянный порошок. После этого изделие покрывается специальным составом и три-четыре раза обрабатывается в печи, чем достигается медово-золотистый цвет, придающий лёгкойдеревянной посуде эффект массивности.
Роспись выглядит ярко, хотя фон чёрный. Используются краски: красная, жёлтая, золотая, оранжевая, зелёная, голубая и чёрный фон. Традиционные элементы Хохломы — красные сочные ягоды рябины и земляники, цветы и ветки. Нередко встречаются птицы, рыбы и звериПредполагают, что хохломская роспись возникла в XVII веке на левом берегу Волги, в деревнях Большие и Малые Бездели, Мокушино, Шабаши, Глибино, Хрящи. Деревня Хохлома была крупным центром сбыта,куда свозили готовые изделия, оттуда и пошло название росписи. В настоящее время родиной хохломы считается поселок Ковернино в Нижегородской области.
На сегодняшний момент существует множество версий происхождения хохломской росписи.
По наиболее распространенной версии, уникальный способ окраски деревянной посуды «под золото» в лесном Заволжье и само рождение хохломского промысла приписывалось старообрядцам.
Еще в давние времена среди жителей местных деревень, надежно укрытых в глухомани лесов, было немало «утеклецов», то есть людей, спасавшихся от гонения за «старую веру».
Среди переселившихся на нижегородскую землю старообрядцев было немало иконописцев, мастеров книжной миниатюры. Они привезли с собой древние иконы и рукописные книги с красочными заставками, принесли тонкое живописное мастерство, каллиграфию свободного кистевого письма и образцы богатейшего растительного орнамента.
В свою очередь, местные мастера отменно владели токарным мастерством, передавали из поколения в поколение навыки изготовления посудных форм, искусство объемной резьбы. На рубеже XVII—XVIII столетий лесное Заволжье стало настоящей художественной сокровищницей. Искусство Хохломы унаследовало от заволжских мастеров «классические формы» токарной посуды, пластику резных форм ковшей, ложек, а от иконописцев — живописную культуру, мастерство «тонкой кисти». И, что не менее важно, секрет изготовления «золотой» посуды без применения золота.
В настоящее время у хохломской росписи два центра — город Семёнов, где находятся фабрики «Хохломская роспись» и «Семёновская роспись», и село Сёмино Ковернинского района, где работает предприятие «Хохломский художник», объединяющее мастеров деревень Ковернинского района: Сёмино, Кулигино, Новопокровское и др. (фабрика находится в д. Сёмино). В данный момент деятельность предприятия сведена практически к нулю. В д. Семино расположено также предприятие, занимающееся 19 лет выпуском деревянных шкатулок с хохломской росписью (ООО "Промысел").
Как создаются изделия с хохломской росписью? Сначала бьют баклуши, то есть делают грубые бруски-заготовки из дерева. Затем мастер встает за токарный станок, снимает резцом излишек древесины и постепенно придает заготовке нужную форму. Так получается основа — «бельё» (неокрашенные изделия) — резные ковши и ложки, поставцы и чашки.
После сушки «бельё» грунтуют жидкой очищенной глиной — вапой, как её называют мастера. После грунтовки изделие 7-8 часов сушат и обязательно вручную покрывают несколькими слоями олифы (льняного масла). Мастер окунает в миску с олифой специальный тампон, приготовленный из овечьей или телячьей кожи, вывернутой наизнанку, а затем быстро втирает в поверхность изделия, поворачивая его так, чтобы олифа распределялась равномерно. Эта операция очень ответственная. От неё будет в дальнейшем зависеть качество деревянной посуды, прочность росписи. В течение дня изделие покроют олифой 3-4 раза. Последний слой высушат до «небольшого отлипа» — когда олифа слегка прилипает к пальцу, уже не пачкая его.
Следующий этап — «лужение», то есть втирание в поверхность изделия алюминиевого порошка. Выполняют его также вручную тампоном из овечьей кожи. После лужения предметы приобретают красивый бело-зеркальный блеск, и готовы для росписи. В росписи применяются масляные краски. Главные цвета, определяющие характер и узнаваемость хохломской росписи — красный и чёрный (киноварь и сажа), но для оживления узора допускаются и другие — коричневый, светлого тона зелень, жёлтый тон.
Выделяют роспись «верховую» (когда по закрашенному серебристому фону наносят рисунок (криуль — основная линия композиции, на нее «насаживают» такие элементы как осочки, капельки, усики, завитки т.д.) красным и черным цветом) и «под фон» (сначала намечается контурорнамента, а потом заполняется чёрной краской фон, рисунок листа или цветочка остается золотым). Кроме того, существуют разнообразные виды орнаментов:
«пряник» — обычно внутри чашки или блюда геометрическая фигура — квадрат или ромб — украшенная травкой, ягодами, цветами;
«травка» — узор из крупных и мелких травинок;
«кудрина» — листья и цветы в виде золотых завитков на красном или чёрном фоне.
Русские народные росписи: Мезенская, городецкая, жостовская, хохломская.
Используют мастера и упрощённые орнаменты. Например, «крап», который наносят штампиком, вырезанным из пластинок гриба-дождевика, или особым образом свёрнутым кусочком ткани. Все изделия расписываются вручную, причём роспись нигде не повторяется. Какой бы выразительной ни была роспись, пока узор или фон остаются серебристыми, это ещё не настоящая «хохлома».










Расписанные изделия 4-5 раз покрывают специальным лаком и, наконец, закаливают в течение 3-4 часов в печи при температуре +150… +160 °C до образования масляно-лаковой плёнки золотистого цвета. Так получается знаменитая «золотая хохлома».

Федоскинская роспись
Есть в 35 км от Москвы старинное село Федоскино. Живописно раскинувшись на холме, смотрит оно в маленькую речушку Учу.
Здесь, в этом тихом, уютном селении берет свое начало история народной лаковой миниатюры в России.
Федоскинская миниатюра — вид традиционной русской лаковой миниатюрной живописи масляными красками на папье-маше, сложившийся в конце XVIII века.Производство изделий из папье-маше возникло в 1795 году, когда купец П. И. Коробов организовал в купленном им селе Данилкове (в настоящее время входит в состав Федоскина) производство козырьков.
Несколькими годами позже Коробов побывал на фабрике Штобвассера, в Брауншвейге, перенял там технологию изделий из папье-маше и завёл на своей фабрике изготовление популярных в то время табакерок, украшенных наклеенными на крышку гравюрами, иногда раскрашенными и покрытыми лаком.
Позже крышки табакерок и шкатулок живописцы стали расписывать миниатюрными копиями с картин русских и западноевропейских художников. Часто это были весьма "вольные" копии. Со временем на смену им пришли оригинальные сюжеты из крестьянского быта, народных сказок, былин, песен.
Так к середине XIX века сложился самобытный стиль федоскинской миниатюры, принесший этому народному искусству мировую известность.Во второй четверти XIX века табакерки, бисерницы, шкатулки и другие изделия стали украшать живописными миниатюрами, выполненными масляными красками в классической живописной манере.
После смерти П. И. Коробова фабрика непродолжительное время находилась во владении его дочери Е. Коробовой, перейдя затем по родственной линии в собственность московским купцам Лукутиным, которым принадлежала на протяжении восьмидесяти пяти лет. Расцвет производства приходится на вторую половину XIX века.
Изделия этого времени называют «лукутинскими». Мастера работали на фабрике по найму, многие из них были выходцами из иконописных мастерских Сергиева Посада и Москвы, некоторые имели художественное образование, полученное в Строгановском училище.
Последний из Лукутиных — Николай Александрович, известный московский промышленник, коллекционер и меценат, поддерживал федоскинское производство, не приносившее ему прибыли. В 1904 году, спустя два года после смерти Н. А. Лукутина, фабрика была закрыта. В 1910 году энтузиасты возродили артель из оставшихся в селе Федоскино живописцев, они не прекращали работу даже в годы гражданской войны и послевоенной разрухи.
В 1913 году изделия артели были удостоены малой золотой медали на Всероссийской выставке сельскохозяйственной промышленности в Киеве. Некоторое время изображение этой медали штамповалось на оборотной стороне выпускавшихся изделий. В первые послереволюционные годы артель пережила большие сложности, обусловленные негативным отношением новых властей.
Перелом в отношении к федоскинской миниатюре наступил после 1923 года, когда эти изделия были удостоены диплома I степени на Всесоюзной выставке сельскохозяйственной и культурно-промышленной продукции в Москве. В 1923 году в знак благодарности за сохранение промысла артели был вручен от имени правительства специальный "Диплом признательности".
Производство стало постепенно расширяться, увеличился спрос на продукцию, которую стали активно продавать за границу. Большую творческую помощь в 1930-х годах оказали федоскинским миниатюристам известные искусствоведы А. В. Бакушинский и В. М. Василенко.
В 1930—1950-х годах художники Федоскина преимущественно занимались копированием произведений станковой живописи. Были возрождены утраченные способы декорировки изделий — «скань», «цировка», «шотландка», «малахит», роспись по перламутру. Впервые перед художниками-миниатюристами была поставлена задача перевоплощения в декоративную миниатюру натурных зарисовок.
Техника изготовления федоскинских шкатулок сложна и своеобразна. Начинается все с полос картона. Ими оборачивают форму будущего изделия, склеивают их, пропитывают крахмалом, сушат, купают в ванне с горячим льняным маслом.
Снова сушат - уже не часы, а дни. После таких манипуляций картон становится похожим на дерево. Прежде чем коробочка попадет в руки художника, ее отшлифуют и покроют лаком - внутри алым, снаружи- черным.
Миниатюрная живопись Федоскино исполняется масляными красками в три - четыреслоя. Последовательно выполняются замалёвок , пропись , лессировка и бликовка. Оригинальной федоскинской техникой является «письмо по сквозному»: на поверхность перед росписью наносится светоотражающий материал — металлический порошок, сусальное золото или поталь, или делаются вставки из перламутра.
Просвечивая сквозь прозрачные слои красок, эти подкладки придают изображению глубину, удивительный эффект свечения. Помимо миниатюрной живописи, изделия украшаются «сканью», «цировкой», «шотландкой».
Каждый слой просушивается, а затем покрывается прозрачным лаком. Многослойность письма позволяет достичь особой глубины, объемности и насыщенности цветом. Расписывают шкатулки по-разному; есть так называемое "плотное" письмо и "сквозное".
В первом случае мазки плотно закрывают фон. Но особую профессиональную гордость федоскинских мастеров составляет живопись "по-сквозному". Она выполняется прозрачными красками по подкладке из листочков сусального золота, перламутра или металлического порошка серебряного или золотого цвета. При этом краски как бы вспыхивают изнутри цветными огоньками.
Готовое лакированное изделие полируется. Усиленные полировкой цвета росписи получаются необычайно яркими. Нередко декоративное оформление шкатулок завершают перламутровая инкрустация, геометрический орнамент из крохотных чеканных пластинок металла или гравировка по черному лаку на подкладке из олова.
Федоскинская живопись реалистична. Предметы, растения, фигуры сохраняют реальные формы, пропорции, окраску. Тщательно, что до мельчайших подробностей выписаны черты лица, одежда. Несмотря на малый размер миниатюры, мы можем различить на ней все, например детали упряжи лошади.
Процесс копирования состоит из нескольких этапов. Выбранный оригинал перерисовывают на бумагу в формате будущей миниатюры – это эскиз. Дальше по эскизу основные элементы изображения переводят на кальку. Ее называют «припорохом». Этот термин сохранился с XIX века, когда по контуру рисунка иглой накалывали дырочки.
Такую кальку, наложенную на заготовку изделия, припудривали сухой краской или мелом, и на поверхности папье-маше оставался контур будущей миниатюры. Сейчас делают иначе. Кальку переворачивают, обводят изображение краской и на несколько секунд прикладывают к папье-маше – непросохший рисунок отпечатывается на загрунтованной пластине.
Следующий этап – в пределах контура рисунка масляной краской прокладывают основные локальные цвета. Первый слой живописи покрывают лаком, пластину просушивают в печи и лаковую поверхность шлифуют, так как она должна быть абсолютно гладкой. Затем прописывают все детали и тени, придавая объемность изображению.
Живопись снова подсушивают и покрывают лаком, вновь сушат в печи и шлифуют. На завершающем этапе прозрачными красками усиливают или приглушают яркость отдельных деталей, выравнивая цветовые отношения всей композиции в целом. Готовую миниатюру покрывают пятью-шестью слоями лака и полируют поверхность до появления зеркального блеска. В настоящее время такая многослойная масляно-лаковая техника живописи является уникальной.
Практически все художники, работающие ныне в жанре федоскинской миниатюры, работают сейчас на Федоскинской фабрике миниатюрной живописи. Одни выполняют уникальные заказы, создают образцы и собственные композиции для художественных выставок, другие пишут копии по образцам.
Ассортимент изделий фабрики был очень разнообразен — ларцы, шкатулки, многообразные по форме и размеру коробочки, крышки альбомов, чайницы, очечники, кошельки, пасхальные яйца. Бережно взяв в руки произведение федоскинского мастера, можно долго рассматривать изысканную миниатюрную живопись.
Неторопливое сказочное повествование или лирический пейзаж имеют положительную эмоциональную окраску и всегда находят отклик у зрителя. Федоскинская лаковая миниатюра отличается душевностью и искренностью.
И в наши дни искусство Федоскина очень популярно. Есть на фабрике карта, испещренная линиями, которые соединяют маленькое подмосковное село со странами, куда экспортируются изделия народных художников: Франция, Финляндия, Япония, Англия, Бразилия, Швейцария, США.
На изделия дается столетняя гарантия. Они не подвержены коррозии в результате действия воды и грибков. Подлинность каждого изделия подтверждена сертификатом и личной подписью художника. Шкатулки Федоскино в качестве подарков были переданы Папе Римскому, Президенту США, Премьер Министру Великобритании.
Лаковая миниатюра Федоскино – один из символов русского народного искусства, на протяжении столетий они украшают лучшие мировые коллекции, радуют и восхищают ценителей прекрасного и являются истинным народным промыслом.
Как и в минувшие века, маленькие шкатулочки, выходящие из-под рук истинных мастеров, остаются предметами искусства, украшающими нашу жизнь, радующими глаз и греющими душу. И так будет – пока в каждую вещь вложен огромный труд и Божия искра таланта!

блог Сударушки

Палех – вид изобразительного искусства. По преданию название Палех произошло от названия поселения, в котором  производились такие изображения. Некогда во Владимиро-Суздальское княжество пришли люди, которые спасались от вражеских орд. Для нового поселения они сжигали, палили лес, отсюда и само название. Людей, которые жили в Палехе, называли Палешанами. Впоследствии они настолько ценились, как художники, что их приглашали расписывать церкви и храмы со всей России.

Впоследствии их искусство стало менее востребованным, но они не отчаялись и стали расписывать шкатулки и поделки в так называемом лаковом стиле – миниатюрах. Здесь героями выступают различные былинные и сказочные персонажи – богатыри, князья, истории сражений с драконами и так далее.

Пишется Палех яркими темперными красками, густыми и плотными мазками либо тонкими и полупрозрачными. Для начала на изделие наносится чёрная краска, что в палехе является фоном для рисунка. Вообще, искусство этого промысла является довольно сложным и трудоёмким процессом во много этапов и, что бы научиться ему в полной мере, художники изучают его очень долго. В результате шкатулка или другое изделие превращается из безликой коробочки в драгоценную вещь сказочной красоты.